Проект «Интервью»
Юлия Андреева: «Пишешь книгу? Сначала продай ее издателю»
Юлия Андреева — автор книги «Русский без нагрузки», вышедшей в «АСТ» в 2017 году (продано уже более 10 тысяч экземпляров). Руководит образовательным проектом «Програмота» — помогает бизнесу с русским языком, учит объяснять так, чтобы понимали. Основатель проекта Capable people (множество кратких и полезных образовательных курсов о востребованных областях повседневной жизни). Считает, что путешествия и самообразование — это единственная трата, которая делает людей богаче.
Не успела я с Юлией встретиться в Москве, связываемся через «Скайп». Для рабочей встречи очень даже приемлемый и удобный вариант. Еще одно доказательство того, что современный мир переходит на другие рельсы общения. В особенных случаях — звонки и скайп-сессии, в большей массе — переписка в мессенджерах и по почте. Письменный русский язык, наша с Юлией общая область приложения усилий, все более востребован. А потому отсутствие грубых ошибок в тексте и умение грамотно излагать мысли на бумаге — одно из важных требований к специалистам любого профиля в наше время.
Любовь Бросалина: Мы с тобой обе приближаем людей бизнеса к хорошему русскому языку. Ты это делаешь более активно и целенаправленно. Как называется твой проект?
Юлия Андреева: «Програмота». Подбирая название, мы остановились на классике. Идей была масса, но мы их сопоставили с тем, как люди воспринимают, видят, ищут информацию, и выбрали такой вариант.
ЛБ: В чем состоит ваша работа?
ЮА: Мы помогаем сотрудникам компаний говорить и писать на русском языке понятно и без ошибок, выстраивать грамотные коммуникации.
Работаем чаще всего с определенными отделами, локально решая их проблемы. Если дизайнеры не могут сформулировать мысль на встрече с клиентами; если у отдела IVR трудности в написании автоматических сообщений для системы мобильного оператора или они есть у отдела, который занимается наполнением корпоративного портала новостями. У всех проблемы разные: кто-то ошибается из-за пробелов в базовой грамотности, кто-то не умеет правильно формулировать мысли и имеет проблемы со стилистикой, не понимает, где канцеляризм, а где и полный канцелярит, где надо исключить заимствования...
Люди в основном чувствуют потребность этим вопросом заняться. Но как сделать, чтобы взрослая аудитория верно восприняла нашу готовность помочь? Все помнят школьные уроки русского, у многих они прошли не так хорошо, как у отличников-гуманитариев. И при словах «русский язык» люди тормозят, не хотят даже смотреть в эту сторону. Многие считают: неважно, как я пишу, и так нормально.
Нам несколько лет пришлось искать формат, который был бы понятен аудитории. Когда мы говорим о грамотности, все сразу пугаются и говорят: «Учить русский язык — это страшно! Опять за парту. Нам бы что-нибудь про искусство деловой переписки». Вот что людям близко и понятно. И когда мы начинаем общаться, я всегда объясняю: деловая переписка неотъемлемо связана с качеством речи, с тем, как и что вы пишете. Даже если вы, условно говоря, пишете продающее письмо, оно получается либо полезное, либо бесполезное. Вы либо донесли суть, либо нет. Именно поэтому термин «продающее письмо» я не люблю и не считаю, что такие письма в принципе есть. Существуют определенные механики построения текста, но как такового продающего формата быть не может.
Мы фокусируемся исключительно на деловой переписке, общении, на том, что люди делают в своей работе каждый день.
И вот когда мы поняли, как правильно позиционировать нашу работу, как ее правильно упаковывать, все встало на свои места. Да и люди сейчас все больше начинают понимать, что русский язык — это важный инструмент коммуникативных навыков, которые все так любят развивать.
ЛБ: Сталкиваетесь ли вы в работе с тем, что люди себя чувствуют неловко или оказывают неосознанное противодействие тому, что вы делаете? У меня был такой случай в прошлом году. Один очень крутой клиент с огромным чемоданом денег написал автобиографию и отдал ее нам на редактуру вместе с чемоданом. В тексте у него часто мелькали «по приезду», «по прилету», потому что был он большой любитель путешествовать. Конечно же, наш редактор все эти ошибки исправила: по прилете, по приезде. А клиент закатил огромный скандал: «Да я все ваши правила русского языка видал в гробу, у меня дикий диссонанс, никто так не говорил и не пишет, вертайте все взад немедленно!»
Причем клиент был не какой-то там пацан на районе — крутяга в бизнесе, два высших образования, но ему вся эта правильность была поперек. Случается ли, что людям настолько непривычно, что лучше не надо?
ЮА: Конечно, случается. Поэтому все наши программы подаются не как назидание. Мы не граммар-наци, я на этом настаиваю. Знакомые, поздравляя меня с днем рождения, пишут: «Я для тебя даже буковки “ё” проставил». Да я, в общем-то, могу и без «ё» прожить, я не стремлюсь к идеальной грамотности.
Моя задача — донести слушателям, что грамотность — основа качественной речи. Это понятие нужно понимать шире: не просто ставить в нужном месте буквы и знаки, а правильно воспринимать речь, формулировать, передать суть своего сообщения, уверенно владеть родным языком. Без этого любая деловая коммуникация не сложится, потому что язык — самый главный ее инструмент. И вот как раз в том, как им пользоваться, мы помогаем разобраться. И делаем это легко, в контексте текущей работы фирмы.
Мы фокусируемся исключительно на деловой переписке, общении, на том, что люди делают в своей работе каждый день. И примеры рассматриваем из рабочих текстов. Устную речь затрагиваем, в основном, на курсе орфоэпии, потому что фиксировать и анализировать ее довольно сложно. К тому же акцент в последнее время все равно смещается в сторону письменной. Есть тенденция писать, а не звонить.
Моя задача — донести слушателям, что грамотность — основа качественной речи.
В тему твоего примера с бизнесменом вспомнила один случай. Как-то рекрутинговая компания делилась со мной типичными ошибками соискателей при составлении резюме. Чтобы упростить жизнь людям, они даже ввели автокоррекцию: режим поиска и автоматического исправления ошибок. И вот у них одна соискательница должность «помощник руководителя» писала не через «Щ», а через «Ш»: помоШник. Система, разумеется, исправляла эту ошибку, и девушка написала массу жалобных писем, чтобы восстановить справедливость. Так что случаются и такие ситуации, когда человек отстаивает свою точку зрения, даже не потрудившись заглянуть в словарь.
ЛБ: А как быстро люди видят разницу? «Вау-эффект» бывает?
ЮА: Многие слушатели во время учебы делают для себя удивительные открытия. Например, они всю жизнь писали «по окончаниЮ переговоров», а надо «по окончаниИ». На примерах из собственной практики они со временем понимают, в чем состоят преимущества обучения.
Мы тоже видим результат, собираем обратную связь. В целом, если люди мотивированы, а мы стараемся сделать так, чтобы они были мотивированы, почти все отмечают, что стали увереннее и грамотнее вести переписку.
Люди нам пишут: «Теперь клиенты меня понимают».
ЛБ: Как вы их мотивируете?
ЮА: Если есть возможность, мы проводим месяц грамотности. Это такое масштабное мероприятие, которое включает в себя этап мотивации, где мы показываем сотрудникам, что учеба не страшная, а интересная и полезная, что никто их не будет ругать. Потом мы начинаем их обучать: поддерживаем, проверяем, тестируем. Это такой набор решений, который позволяет людям понять, чему они будут учиться, зачем это надо и на что влияет. По итогам таких полноценных мероприятий у человека создается понимание, как его речь влияет на результат, где он может ошибаться и как его ошибки воспринимают люди. В основном, сегодня все выливается в соцсети, в посты: «ай-яй-яй, вроде серьезная компания, а у них менеджеры так пишут». Даже в приложениях, созданных автоматической системой (это реальный пример), встречается смешение стилей: «В настоящий момент ошибочка вышла».
ЛБ: А внешние показатели компании улучшаются? Случались ли резкие бизнесовые выстрелы как результат твоей работы?
ЮА: Это очень частый вопрос, его задают на встречах с просьбой показать статистику. Скажем, «после мероприятий прибыль компании увеличилась на 30%» - так бывает? Такой статистики нет. Не факт, что ее собирают, и не все ею делятся. Эта информация остается внутри компании. Прямую взаимосвязь установить сложно, хотя польза от обучения очевидна, с этим сложно поспорить.
ЛБ: Но субъективные отзывы есть? Например, стало меньше отказов от клиентов?
ЮА: Да, на таком уровне — безусловно. Люди нам пишут: «Мало того, что вы показали, как правильно, вы еще и дали инструменты, где смотреть и как себя проверять», «Мне стало проще формулировать мысли», «Мои статьи начали дочитывать до конца», «Теперь клиенты меня понимают», «Я стал ориентироваться в том, как именно поступать, когда пишу письма чиновнику или клиенту».
Люди нас принимают и благодарны.
ЛБ: Кто-то сейчас подумает: вот уж сложность — вести переписку с клиентами или чиновниками. Какими секретными знаниями ты делишься со слушателями?
ЮА: Секретов много. Например, смотреть на обращения, на формат ответа: когда и как ответил, как подписался. Может, ты ее называешь «Алевтина», а ей это имя не нравится, она подписывается «Аля». Многое надо отмечать. Я в собственной деловой переписке считываю весь возможный смысл посыла, который ко мне приходит.
Нужно чувствовать язык, уметь с ним дружить. Вообще, умение считывать второй смысл текста — это продвинутый уровень, здесь не обойтись одними шаблонами. Шаблоны я не люблю, потому что многие их используют как единственно верное средство. Но так как язык живой и люди живые, надо ориентироваться на некие скелеты взаимодействия, но каждый раз думать по ситуации. Возьмем пример про «Вы» с заглавной или строчной? Это классическое правило разобрано вдоль и поперек: обращаемся к одному лицу — пишем большую букву, ко множеству лиц (в рекламных буклетах, на сайтах и в анкетах) — маленькую. Тем не менее некоторые специалисты советуют про заглавную букву совсем забыть, в силу того, что это слишком эпатажно, нарочито. В такие моменты я рекомендую включать голову.
Я чувствую себя доктором, который приходит и спрашивает: что болит, почему болит, почему вы думаете, что здесь болит?
Иногда ты не знаешь, кто твой собеседник и как он это воспримет. Может быть, для него это признак уважения к личности, а ты невольно эту дистанцию нарушишь и создашь о себе неверное впечатление.
ЛБ: Ты сама в первом письме к незнакомому человеку ставишь «вы» с большой буквы или с маленькой?
ЮА: Смотря кому пишу. Можно было писать «Вы» с большой, но я не знаю, как человек это воспринимает. Поэтому я стараюсь формулировать так, чтобы избегать прямых обращений в первом послании.
ЛБ: Это же так сложно, заморачиваться надо!
ЮА: Это моя полезная привычка, она позволяет мне составить представление.
Надо понимать, что, когда ты лично встречаешься с человеком, у тебя есть возможность составить полную картинку, понять эмоции, задать вопросы. А в цифровой коммуникации такой опции нет. Все, что тебе остается, — анализировать текст: каким его написали, когда отправили, как оформили и т. д. Есть несколько составляющих, которые могут эту информацию дать.
ЛБ: Для многих такая привычка полезна. Мы текстами не просто общаемся, мы ими живем в условиях дистанционного взаимодействия.
ЮА: Телефон действительно уходит в прошлое, и переписки становится больше. Это прочная тенденция. Есть даже негласное, но очень прочное правило: человек не спешит начинать устный разговор с незнакомым собеседником. Не все, но многие, предпочитают сначала получить сообщение в мессенджере или в соцсети, потом письмо на рабочую почту, потом звонок и только потом соглашаются на встречу.
То есть чтобы добиться встречи, которая часто бывает гораздо эффективнее всего предыдущего процесса, нужно пройти всю цепочку. И чтобы довести дело до конца, надо постараться с самого начала.
ЛБ: И этап встречи, как мне кажется, все чаще отваливается. Если в нашем деле мы четыре года назад встречались с каждым третьим клиентом, то сейчас с каждым пятым или шестым.
ЮА: Переписка помогает многое отсеять. Если ты хочешь добиться встречи, нужно сделать так, чтобы тебя верно поняли. Ты должен думать прежде всего об удобстве адресата. В своих программах мы говорим, что уважение проявляется не в подписи «С уважением…», а в том, как ты обращаешься с собеседником: пишешь длинные письма или стараешься сформулировать мысли коротко, донести суть в первом сообщении и не заставлять человека думать, что же ты имел в виду. И не бомбардировать его письмами вроде: «Вы посмотрели? как вы считаете? давайте встретимся!!!». Это сегодняшняя классика.
ЛБ: А вот ситуация. Человеку удобно общаться… пусть в Вайбере, а у меня нет Вайбера. Я должна поднять задницу и установить приложение, или допустимо попросить найти другие, общие каналы связи? Как с технической точки зрения правильнее?
ЮА: Я редко встречала людей, которые общаются при помощи одного инструмента. Но если тебе этот человек нужен и он общается только по Вайберу, то да, надо установить. Тут все зависит от твоих целей.
ЛБ: Как давно существует твой проект? Сколько компаний заказывали ваши курсы?
ЮА: Пять лет. За это время мы получили приличный опыт. Если брать по отдельности (а часто клиенты возвращаются к нам уже с другими задачами), то через нас прошло компаний тридцать.
ЛБ: «Програмота» для тебя — это бизнес, способ заработка, помимо высокой идеи. Но бизнес нужно развивать. Чтобы увеличивать объемы, масштабировать, классические руководства предлагают какие-то процессы тиражировать.
ЮА: Конечно, и по-хорошему иметь устойчивую бизнес-модель. Мы к этому идем. Сейчас мы разрабатываем емкий тест оценки коммуникативных навыков со множеством составляющих, но пока мы в стадии поиска партнера.
Я посмотрела на наши цены и подумала, что мы вообще альтруисты. Потому что самый доступный продукт у нас стоит 34 тысячи рублей.
Что касается текущей ситуации, то, помимо очных программ, мы предлагаем массу готовых дистанционных решений. Они продаются пакетами и включают в себя тестирование на старте, видеокурсы, дайджесты как блок обучения и последующую проверку в виде тестирования и материалов для поддержки.
ЛБ: Проверку выполняет живой человек?
ЮА: Нет, это специально созданная система. Наш тест прошел апробацию в институтах русского языка, клиенты имеют возможность получить государственный сертификат от нашего партнера, если им это нужно.
ЛБ: Как вас люди находят?
ЮА: Сарафанное радио и соцсети. Клиенты передают нас друг другу на ручках.
ЛБ: То есть если я забью в Гугле «русский язык для бизнеса», я вас не найду?
ЮА: Найдешь, но не сразу. Отдельный сайт мы пока не запустили, есть информация в статьях на Capable Рeople. Сайт «Програмоты» сейчас в работе, но, в силу того, что я перфекционист, мне не удается сделать его так быстро, как хотелось бы.
ЛБ: Захожу на сайт Capable Рeople, вижу: проект затрагивает не только русский язык. Тут и финансовая грамотность, и развитие памяти и внимания...
ЮА: Русский вырос как раз из Capable Рeople. Когда мы начали заниматься прикладными навыками для взрослых, он был одним из направлений. Но с конца 2013 года я оставила только его. Мы закрыли очные группы и сконцентрировались на B2B. Сначала была масса вопросов: зачем и кому это надо, стоит ли этому учить. Но, судя по откликам рынка, это действительно пользуется спросом.
ЛБ: Как вы работаете с вашими B2B-клиентами Каким может быть типовой запрос?
ЮА: На встречах часто бывает так: люди приходят с одним запросом, а мы выясняем, что нужно им совсем другое. Например, просьба «Научите нас писать стихи» поступила от крупного мобильного оператора, из отдела IVR. Работа сотрудников этого отдела заключается в составлении сообщений для автоматической системы оповещения «Чтобы узнать баланс, нажмите 1» и т.д. Так вот, они решили сделать свои сообщения в стихотворной форме. И на встрече после долгих переговоров и истерики со стороны клиента мы пришли к пониманию того, что им действительно требуется. Потому что конечному потребителю, когда он звонит оператору, стихи совсем не нужны. Ему хочется четко понять, куда нажать и как услышать голос живого человека, чтобы разобраться с проблемой.
ЛБ: Еще и коучинговая нагрузка получилась.
ЮА: Безусловно, она всегда случается, потому что основная часть запросов имеет вид «у нас что-то не так». И предварительный этап анализа у нас обязательный и бесплатный, иначе мы просто не узнаем, в чем проблема и как помочь. Наша задача не просто продать те продукты, которые у нас есть, а оказать реальную поддержку, которая бы повлияла на результат. Я чувствую себя доктором, который приходит и спрашивает: что болит, почему болит, почему вы думаете, что здесь болит? Понятно, что в компании могут быть и внутренние конфликты, и ты не всегда их понимаешь и вправе не знать, почему между собой отделы ссорятся. Но все равно выступаешь как некий медиатор: пытаешься все собрать, гармонизировать и сделать то, что всем действительно нужно.
После долгих переговоров и истерики со стороны клиента мы пришли к пониманию того, что им действительно требуется.
ЛБ: Запрос на стихи, я полагаю, довольно редкий. А какие чаще всего встречаются?
ЮА: «Они плохо пишут» или «Клиенты и партнеры жалуются, что много ошибок». Мы начинаем разбираться и смотреть, какие это ошибки, в стилистике или в орфографии. Классические болячки — это засилие канцеляритов в письмах, которые не подразумевают таких оборотов (Канцелярит — канцелярско-бюрократический стиль речи со сложными и запутанными предложениями, цепочками существительных. — Прим. ЛМБ). И вторая боль — заимствования. Везде у нас «челленджи» и «пенетрейшены».
Однажды на встрече с клиентом мы все обговорили, и девушка, поднимаясь из-за стола, кидает мне фразу: «Я проокаю и тебе скажу». Что? Проокаю? Ну, сообщу, что всё о’кей!.. А, согласуешь… Такие слова не сразу воспринимаются посторонними людьми. Ясно, что внутри коллектива формируется среда, в которой ты довольно органично и быстро общаешься. И эту среду не надо менять, вы экономите время друг друга. Но если ты выходишь за рамки коллектива или отдела и пытаешься объяснить что-то человеку со стороны, надо иметь в арсенале набор синонимов.
ЛБ: А кто создавал учебные инструменты? Кто их прописывал и доводил до уровня продукта
ЮА: Я придумывала и создавала все это самостоятельно, подключая к процессу специалистов из разных институтов: Института русского языка имени В. В. Виноградова РАН, Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина, журфака МГУ, Высшей школы экономики, Российского государственного гуманитарного университета… С нами работает масса людей, понимающих форматы и готовых достраивать продукт и участвовать как на этапе подготовки, так и во время обучения. Такой кубик Рубика.
ЛБ: А по цене твои продукты доступны малому и среднему бизнесу?
ЮА: Малому вряд ли, среднему точно доступны. Однажды я узнала расценки одной компании, которая, как у них это громко называется, «выстраивает отдел продаж». По сути, их работа сводится к тому, что они находят двух молодых ребят, проводят с ними однократный тренинг и берут за это полтора миллиона рублей. Я посмотрела на наши цены и подумала, что мы вообще альтруисты. Потому что самый доступный продукт у нас стоит 34 тысячи рублей.
ЛБ: Это на группу сотрудников?
ЮА: Это дистанционный продут. Его можно купить и транслировать. Использовать, как хочешь. Это готовый вариант.
ЛБ: Возможна ли индивидуальная работа?
ЮА: Да, мы работаем так с топ-менеджерами, они в группе работать не очень любят. К ним нужно приезжать и отдельно заниматься. Опять же, нужно подбирать исполнителей, собирать материал, анализировать, кто именно из преподавателей подойдет по харизме, по формату... Специалист может быть прекрасным, но по характеру не будет подходить конкретному человеку. И мы показываем клиентам видео, много общаемся, устраиваем скайп-сессии, чтобы они поняли подход этого преподавателя, определили для себя, готовы они это слушать и воспринимать или нет. В общем, работа доктора.
ЛБ: Да, это вам не конвейер. Ну, бизнес стремится к потоку, а душа к индивидуальности.
Давай теперь про книжку. Нас с тобой, помимо русского языка, объединяет еще и вышедшая в издательстве «АСТ» книга. Твоя называется «Русский без нагрузки».
ЮА: Родилась она во времена нашей работы в Capable People, когда мы собирали группы, общались с людьми. В качестве подарка в Новый год нашим клиентам мы придумали календарь. Тогда ещё Ксюша Туркова (Ксения Туркова – кандидат филологических наук, журналист, соавтор книги. — Прим. ЛМБ) вела у нас программу по русскому языку. И, так как она девушка талантливая, я предложила ей придумать рифмы для упрощения запоминания правил. Она это сделала. Затем я нашла иллюстратора, и мы сделали такой микс: иллюстрация включала в себя рифму. Получились простые короткие памятки. Мы подарили календарь людям и благополучно об этом забыли.
Рассчитывать на то, что книга — это способ заработка, не стоит. Если кто-то напишет бестселлер, то, возможно, доход будет значительным. Но я понимала прекрасно, что наша история не про деньги.
Спустя какое-то время я поняла, что эту идею можно сделать более емкой: выпустить книгу. Не ради заработка, а ради пользы от издания, помогающего взрослым запомнить сложные правила. Я видела, что определенные вещи можно подать буквально в одном предложении. Разумеется, сейчас речь не о случаях авторской пунктуации и прочих исключениях.
И я пришла к Ксюше с этой идеей. Она согласилась.
Так начался процесс создания книги. Довольно сложный, долгий и кропотливый. Потому что написать — это полдела. Основное — издать.
ЛБ: Как долго создавали текстовую часть?
ЮА: Полгода примерно.
ЛБ: Работать с соавтором проще или сложнее, чем в одиночку?
ЮА: Гораздо сложнее. Как и в любом деле, большая разница, есть у тебя дольщики или нет. Конечно, существенных сложностей с точки зрения текста я не ощутила, потому что текст и рифмы создала Ксюша. Я же выступила как автор идеи и продюсер, занималась подачей, оформлением и изданием.
ЛБ: Иллюстрации сами делали?
ЮА: Мы сами искали художника. Это была моя головная боль. Одна девушка сделала половину работы, а потом сказала: все, не могу, болею, уезжаю… А у нас процесс идет, и нужно в издательство все сдавать. Я понимала, что не каждый иллюстратор подойдет под мои визуальные требования, и очень переживала. Но потом чудесным образом мне попалась на глаза раскраска моего ребенка, и мне понравились в ней иллюстрации. Я отыскала художницу, Лялю Буланову, договорилась с ней, и мы сделали книгу. Я счастлива, что в итоге это была Ляля.
Если не хотите испортить впечатление от книги, обращайте внимание, на чем печатаете и как это будет выглядеть с учетом ценника и дополнительных заработков издательства и продающей площадки.
ЛБ: Как издавались? Это же самое сложное. Как нашли издательство? Давай честно: кто платил, за деньги или нет?
ЮА: Честно — без денег. Это была самая главная моя победа. Заплатить — это самое простое, а потом распространение ляжет на твои плечи. Я не готова была на это подписываться. И я искала издательство, которое согласилось бы нас издать без денег и имело бы ресурсы для правильной подачи книги. Чтобы мы вошли в их текущий пул востребованной литературы. Все-таки русский и грамотность — темы довольно нишевые, узкие. Не все издательства правильно понимали и принимали нашу книгу. Я общалась и с «Альпиной», и с «МИФом». В «МИФе» предлагали сделать книгу детской историей, хотя задумка совсем не такая была.
Путем долгих, сложных переговоров я нашла «АСТ», вышла на ведущего редактора Аню, мы с ней поняли друг друга и спустя какое-то время запустили проект.
Третий тираж уже вышел.
ЛБ: Третий тираж? И каждый по сколько?
ЮА: Первые два по пять тысяч экземпляров, а этот, дополнительный, три тысячи.
ЛБ: Это очень и очень хорошо. За полтора-то года! Если не секрет, сколько издательств ты обошла, обзвонила, прежде чем договориться с «АСТ»?
ЮА: Четыре крупных. К мелким я не стремилась идти. Было несколько совсем маленьких, частных, но там же история про деньги, а я не хотела издавать за свой счет. В связи с этим у меня для авторов есть дельный совет: «Пишешь книгу? Сначала продай ее издателю».
ЛБ: Тебе везде отвечали?
ЮА: Да, везде. Я умею писать письма (улыбается).
Не надо отчаиваться и думать, что, раз тебе отказали, ты делаешь что-то никому не понятное и не нужное. Сейчас на рынке такое количество литературы… довольно сомнительной. А уж если человек уверен в пользе от своей деятельности, надо двигаться дальше, и договариваться, и искать пути. Все реально.
ЛБ: Ты писала сразу кому-то, кто принимает решение или на «info@…»?
ЮА: Это сложный путь. Я сначала изучала, кто работает в издательстве, кто чем занимается, смотрела сонетворкинг — есть ли у нас общие знакомые, которые могли бы меня правильно позиционировать. Если нет, я коротко и ясно писала людям в мессенджеры; потом мы списывались в почте; иногда созванивались, общались. Не было такого, чтобы мне не ответили. Были даже попытки переадресовать меня на разные отделы, чтобы подыскать формат, подходящий издательству.
ЛБ: Получается, не существует невозможных вариантов, если ты предлагаешь дельную вещь дельным образом?
ЮА: Да, надо просто дальше идти. Это самый хороший жизненный подход, не только в книгоиздательстве.
У меня был в жизни замечательный опыт. Я люблю путешествовать по сложным местам. В какой-то момент я заинтересовалась российской Арктикой. Мне очень хотелось отправиться в экспедицию на Новую Землю. Но я, простая девочка Юля, понимала, что Новая Земля — это закрытый регион, нужно получать разрешение в Росатоме, в штабе, в ВМФ и т. д. Пройти целый ряд препонов.
Я собрала команду, нашла спонсоров, нашла научный институт, который взялся за формат экспедиции, за ее идеологическое содержание. Мы собирались восстанавливать зимовье Баренца и искать каравеллу Виллема Баренца, которая затонула у берегов Новой Земли. Я лично обходила все инстанции с просьбой выдать нам разрешение, потому что только на ледоколе можно было дойти до берегов. И мне отказывали почти каждый день — кто я такая, чтобы меня туда пускать? Но у меня была внутренняя уверенность, что я делаю нужное дело, и я хотела добиться результата. Тогда у меня зародилось четкое понимание: главное — знать, что ты делаешь хорошую вещь и обращаться если не к Васе, то к Пете и так далее.
Мы все же тогда отправились в первую экспедицию, а потом были последующие.
Не было такого, чтобы мне не ответили. Были даже попытки переадресовать меня на разные отделы, чтобы подыскать формат, подходящий издательству.
И с книгой то же самое. Не надо отчаиваться и думать, что, раз тебе отказали, ты делаешь что-то никому не понятное и не нужное. Сейчас на рынке такое количество литературы… довольно сомнительной. Некоторые вообще делятся неизвестно чем, но их издают. А уж если человек уверен в пользе от своей деятельности, надо двигаться дальше, и договариваться, и искать пути. Все реально.
ЛБ: При этом совершенствовать свои навыки. Как говорил один мой прекрасный знакомый: «У меня есть уважительная причина: мне очень надо». Эта причина горы перемещает. Как долго ты занималась поиском издательства? Сколько времени прошло от начала работы до сдачи рукописи?
ЮА: Где-то месяца три, не больше. Это немного с учетом переписки, обдумывания, встреч и т.д.
ЛБ: Права забрали у вас?
ЮА: Да. На пять лет.
ЛБ: Это хорошая оценка книги. Большинство прав забирают на три года, насколько я знаю.
Ты довольна тем, как книга выглядит?
ЮА: Все издательства пытаются сэкономить, особенно когда ты не платишь. Были и здесь попытки сделать подешевле, но у меня было четкое эстетическое представление по основным составляющим: качеству бумаги и обложки. Обложка должна быть твердая, бумага не менее 120 граммов, а то некоторые чуть ли не на 80 делают (80 г/кв. м — это плотность обычной офисной бумаги. — Прим. ЛМБ). Меня однажды между делом спросили о желаемом качестве бумаги. Я встала в позу и сказала: ребята, у нас есть иллюстрации, и книга должна выглядеть эстетично. Я понимаю прекрасно, что затраты на печать влияют на стоимость. Книжку за тысячу рублей мало кто купит, а если вот удастся поставить цену до пятисот — это уже более реалистичный вариант. Но мы постарались найти компромисс в соотношении цена/качество.
Мне приходили письма от людей, которые благодарили, но писали: мол, заметили на такой-то страничке такую-то опечатку. Это, скорее, не наезд, а поддержка и помощь, но лучше бы с таким не сталкиваться.
ЛБ: Меня воодушевляют слова: «Меня спросили о желаемом качестве бумаги». Есть мнение, что автора о таких вещах вообще не спрашивают.
ЮА: Спросили — это не значит, что ко мне приходили и спрашивали: как ты хочешь, дорогая Юля? Я задавала вопросы: как мы печатаем, на чем печатаем, что будет с цветом, потому что на одной цветовой модели расходы будут больше, а на другой – меньше.
Я заметила, что люди, несмотря на то, что мы для них стараемся, очень критично оценивают то, что покупают. Масса отзывов висит на Лабиринте и Озоне: «Книга вроде неплохая, но странички тонкие, здесь мнется, тут надо было иначе...» У нас же все специалисты по всем вопросам. Опять же, ремарка авторам: если не хотите испортить впечатление от книги, обращайте внимание, на чем печатаете и как это будет выглядеть с учетом ценника и дополнительных заработков издательства и продающей площадки.
ЛБ: Я бы добавила: настолько, насколько вас вообще пустят на эту кухню.
ЮА: Да, насколько будет возможно. Так, чтобы и не испортить отношение с издателем, и выпустить то, за что тебе не будет стыдно.
ЛБ: Гонорары уже получали?
ЮА: Конечно. Но они небольшие, на самом деле. Так что рассчитывать на то, что книга — это способ заработка, не стоит. Если кто-то напишет бестселлер, то, возможно, доход будет значительным. Но я понимала прекрасно, что наша история не про деньги. Это был мой гештальт, который мне важно было закрыть.
ЛБ: То есть ты себя видела когда-нибудь в будущем автором книги?
ЮА: Знаешь, у меня нет такой амбициозной задачи. Это был рабочий проект. Я была уверена в том, что книга полезна, актуальна и интересна — и по формату, и по подаче. Мне важно было ее сделать. А теперь все, гештальт закрыт.
ЛБ: Закрыт? То есть новых книг от Юлии Андреевой мы не увидим?
ЮА: Не думаю. Это же сложно: быть писателем. И я пока не сижу в домике на море и не могу себе этого позволить. (Люба на этих словах смотрит в окно, видит там море и дает себе сто сорок пятое обещание сегодня же заняться текстом очередной книги.)
Написать книгу — полдела, надо издать, а потом и еще распространить, чтобы она была в постоянном доступе.
ЛБ: Размер гонорара уменьшается, в том числе, из-за наличия книги в открытом доступе. «Русский без нагрузки» лежит на «Складчине» и в других местах, книгу можно бесплатно скачать. Как ты относишься к пиратству? Это ужасно или это нормально?
ЮА: Да ради бога! Я же не воспринимаю книгу как бизнес-проект! Все материалы можно скачать с торрентов — и книги, и фильмы. Мы не можем на это повлиять. Если, конечно, это принципиальный вопрос для некоторых, то можно побороться. Но я не готова тратить время.
ЛБ: По идее, издательство должно бороться.
ЮА: Да, но ты же понимаешь, что издательства разные, и задачи у них разные, поэтому вряд ли они будут глубоко погружаться. Мне достаточно было найти издательство, которые бы взяло на себя все функции вплоть до распространения. У меня есть опыт, связанный с производством, и я знаю, что такое производить и реализовывать. Написать книгу — полдела, надо издать, а потом и еще распространить, чтобы она была в постоянном доступе. «АСТ» в этом отношении полностью закрывает вопрос, потому как они выходят на все ключевые и даже не ключевые книжные: Литрес, Озон, Лабиринт и другие.
ЛБ: Какие отзывы ты получала о содержании книги?
ЮА: Я сначала читала отзывы, мне было интересно, что люди думают. В целом, они хорошие, хотя попадаются разные «специалисты», которые делают замечания. Некоторые комментарии, кстати, резонные. Например, о некачественной корректуре. Книга о русском языке была в первом тираже вычитана очень плохо. Мне приходили письма от людей, которые благодарили, но писали: мол, заметили на такой-то страничке такую-то опечатку. Это, скорее, не наезд, а поддержка и помощь, но лучше бы с таким не сталкиваться. Надо внимательно смотреть. Я понимаю, что у всех ресурсы, экономия, и «АСТ» — потоковое издательство, которое печатает много всего разного. Но лучше даже второй этап корректуры запустить, чтобы потом не было стыдно.
ЛБ: И даже лучше за свой счет, потому что мне не хотелось бы озвучивать ставку корректора в крупных издательствах, которую я давным-давно узнала и с тех пор плохо сплю.
ЮА: Многое приходится выяснять уже в процессе. Но пока не пройдешь этот путь сам, не узнаешь, где соломку подстелить.
В любом случае, результат стоит потраченных усилий.
Я рада, что у меня есть этот опыт.
Фото: Владислав Шатило / РБК
Что еще почитать?
Инна Кирюшина: «Психология — это профессия второй половины жизни, а в молодости нужно заниматься чем-то другим»
Алла Соловарова: «Самиздат — огромная часть книжного рынка Америки. Таким путем авторы могут привлечь крупных издателей!»
Екатерина Шукалова: «Рынок веб-разработки уже не такой дикий, как раньше. Клиенту уже не так сильно врут»
Пожалуйста, заполните все поля, отмеченные звездочками